Графиня Лестер до сих пор проявляла крайнюю осторожность. Городской дом Лесли был одним из немногих мест, где Леттис могла видеться с мужем, не оскорбляя королеву. Катриона щедро предоставила им несколько комнат для встреч наедине. Королева же, в своей ревнивой злобе, отказывала им даже в одной.

Патрика несколько задерживали дела, поскольку на берегу никем не предлагалось складов на продажу. Однако близ реки обнаружили прекрасный участок земли, который Эли Кира приобрел для Гленкерков. Пришлось открыть торги за строительство двух складов и прилегающих доков, которые бы их обслуживали. Патрик был вынужден остаться в Лондоне, чтобы следить за выполнением намеченных работ.

Мэг же предпочла вернуться в Гленкерк. Она уже насмотрелась столичной жизни.

Чтобы сопроводить мать домой, Патрик выделил половину своих всадников с верным Коноллом во главе. Катриона пожелала, чтобы по возвращении они привезли Джеми. Патрик благоразумно отменил приказание жены и добавил, что если она хочет, то может ехать вместе с Мэг.

— И оставить тебя играть в пчелку средь английских роз? И не подумаю, милорд!

— Ревнуешь, голубка? — спросил он с вызовом.

— К твоим поклонницам? — проворковала Катриона. — Не более чем ты меня к моим воздыхателям.

В ее прекрасных глазах, в изгибе губ читалась ласковая насмешливость, и Патрик в который раз подумал, как же ему повезло, что он получил эту женщину. Граф схватил Катриону в объятия и страстно поцеловал. Прижавшись всем телом к любимому супругу, она ответила на его поцелуй с той же страстью, подумав, что если когда-нибудь застанет его в объятиях другой женщины, то просто-напросто его убьет. Если бы Гленкерк мог прочитать мысли жены, то был бы польщен, потому что ненавидел придворных ухажеров, которые с вожделением разглядывали Катриону. К счастью, не пройдет и нескольких месяцев, как они наконец отправятся домой.

Но этому случиться не было суждено. После Рождества у Катрионы случился выкидыш. Не стало ребенка, которого она совсем недавно зачала. Опустошенная этой трагедией, графиня впала в уныние — постоянно плакала. Ничего не ела и почти потеряла сон. Она не хотела никого видеть, даже Леттис. Наконец Эллен заговорила об этом с Патриком:

— Помочь ей можно только одним — вам надо привезти сюда Джеми.

— Боже мой, женщина, — взорвался граф, — сейчас середина января, и на севере все занесено снегом. Конолл только что вернулся!

— Пошлите за ним одного брата. Без людей. Один он доберется быстрее и без приключений доставит сюда Салли с мальчиком. Не беспокойтесь, милорд. Салли выросла на пограничье. Она ездит верхом не хуже солдата, даже с ребенком. Сегодня же пошлите вестника раньше Конолла.

Пусть Хью везет девчонку с вашим сыном навстречу до самого Эдинбурга.

Патрику не понравилось предложение Эллен, однако он послушался мудрой женщины. Как только Конолл выехал, граф сообщил об этом жене. Катриона сразу повеселела и даже начала принимать пищу. Когда же прибыл сын, а это произошло три с половиной недели спустя, она была уже почти прежней Катрионой. На радостях графиня до того зацеловала мальчика, что тот у нее уже сам вывернулся.

— Мама, хватит!

Вскоре зима неожиданно посуровела, и за снегопадом шел снегопад. На складах и в доках работа остановилась до весенней оттепели. Затем в начале лета Лондон посетила чума, и Лесли вместе со своими домашними поспешно бежали из столицы. Когда они смогли вернуться обратно в город, уже снова наступила осень, и им пришлось провести в Англии еще одну зиму.

С приходом весны 1582 года Катриона почувствовала, что снова забеременела. Они остались в Англии до рождения ребенка. Элизабет Лесли, названная в честь королевы, сумела появиться на свет в сорок девятые именины ее величества — 7 сентября. Когда четыре дня спустя малышку крестили, Елизавета настояла, что будет крестной матерью. Перепуганный католический священник не осмелился отказать королеве. Малышка Бесс получила от своей сиятельной покровительницы дюжину серебряных кубков, инкрустированных аквамаринами, с гравировкой герба Лесли.

Девочка появилась на свет в загородном доме. Месяц спустя, даже не увидев Лондона, малышка отправилась домой в Шотландию со своими родителями и четырехлетним братом, который ехал верхом на собственном пони.

Через месяц они пересекли границу. Уже начинался ноябрь, полдень был теплый и чарующий. Катриона и Патрик, ехавшие впереди своего обоза, остановились на гребне горы. Березы казались золотистее, а сосны зеленее, чем когда-либо. Внизу мерцала долина, укутанная в слабую пурпурную дымку. На запад был Эрмитаж, дом графов Ботвеллов. Впереди лежал Джедбург, где кортеж сегодня переночует.

— Боже мой, — произнес Патрик. — Это мне кажется или даже воздух сегодня пахнет слаще?

Катриона кивнула и улыбнулась, подняв лицо к мужу.

Путешествие ей понравилось, но теперь лицо графини светилось радостью возвращения в Шотландию.

— Мы почти дома, голубка, — сказал Патрик. — Если такая погода продержится, то мы будем в Гленкерке через десять дней.

Он протянул руку. Катриона снова улыбнулась и взяла ее в свою. «Боже мой, — подумал граф, — как же она изменилась! Я повез в Англию девочку, а обратно везу женщину — и какую!»

— Ты будешь жалеть, что мы вдали от Лондона и от двора? — спросил он.

— Нет, милый, я очень рада, что вернулась домой.

— После Лондона в Гленкерке тебе будет не особенно весело.

— Но, Патрик! Ведь есть Эдинбург! Королю в будущем году исполнится семнадцать лет, и он непременно вступит в свои права. Как только Джеймс женится, у нас появится собственный двор.

— Мадам! — возмутился граф. — Я уже не раз говорил вам, что мы не станем связываться со Стюартами! Им нельзя доверять, и к тому же они вечно в долгах, как в шелках.

Эти попрошайки нам не нужны, и не надо меня обхаживать.

Уголки ее прелестного рта приподнялись в озорной улыбке.

— Когда король Шотландии вступит в свои права, Патрик, я отправлюсь ко двору! Захочешь ты поехать со мной или нет — это твое дело. Напоминаю вам, дражайший милорд, что особняк в Эдинбурге принадлежит мне. Я обставляла его с огромными личными затратами и совсем не для того, чтобы наведываться туда на месяц в год, а то и в два, как ты хочешь. И не для того также, чтобы, пока я сижу в Гленкерке, там жили родственники. Ты знаешь, Адам обещал Фионе, что они отправятся ко двору Джеймса, и будет неплохо, если ты то же пообещаешь и мне.

С этими словами она пришпорила Бану и поскакала легким галопом в пурпурную долину.

Граф тоже пришпорил коня и поспешил за своей упрямой, но прелестной женой.

Часть II. КОРОЛЬ

14

Король Шотландии, Джеймс Стюарт, шестой, носящий это имя, сидел, развалившись на своем троне, и наблюдал за танцующими придворными. Особенно внимательно он следил за одной из дам, которую звали Катрионой Лесли, графиней Гленкерк. С ней танцевал один из кузенов монарха, Патрик Лесли, граф Гленкерк. Катриона Лесли считалась самой красивой женщиной при шотландском дворе и одновременно имела славу самой добродетельной. Какая незадача! Ведь король вожделел графиню. А то, чего Джеймс Стюарт желал, он добивался. Так или иначе.

Король не знал свою мать, потому что, бежав в Англию, Мария Стюарт оставила его. Мальчика взрастили воинствующие протестанты, которые использовали его как пешку для осуществления своих целей. Эти люди полагали, что научили юного монарха ненавидеть собственную мать. Но его няня перехитрила их всех.

Няня обожала Марию, и когда наставник Джеймса произносил язвительные речи против королевы-пленницы, старая дама излагала ребенку свою версию. Это успокаивало мальчика, потому что ее рассказы оказывались правдоподобнее, чем рассказы опекуна. И если наследник расспрашивал старую даму о матери, то слышал, что женщины слабы, когда дело доходит до мужчин. Он не понимал этих слов до тех пор, пока ему не исполнилось четырнадцать.