— Я всегда говорил, — ответил Френсис, улыбаясь той неспешной улыбкой, какую она так любила, — что ты единственная женщина, которая может за мной угнаться. Целых три года я пытался позабыть тебя между ног у всякой девки, какая только мне улыбалась. И как же здорово, что не нужно больше тебя забывать, моя нежная Кат! Но предупреждаю, дорогая, что этой ночью мое желание неистово!

Изумрудные глаза спокойно выдержали его взгляд.

— Сделайте самое худшее, на что вы способны, милорд, — с вызовом бросила графиня и, потянув голову супруга вниз, поцеловала его медленно, дразняще, раззадоривая.

Желание пронзило Ботвелла кинжальным ударом.

Раздвинув любимой губы, он ворвался к ней в рот и с нежностью овладел им. Потом его язык обежал тугие груди, и соски под ним ответно встали жесткими маленькими остриями, скользнув по теплой ложбине между грудей, он побежал дальше, вниз, к пупку. Она закричала, почувствовав жжение, которое немедленно разлилось по ее чреслам. На миг насытившись ее сладостью, Френсис встал над ней, расставив ноги по обе стороны, и склонился, чтобы накрыть губами манящий розовый сосок.

А Кат стонала под ним, пытаясь притянуть его к себе еще ближе и жадно выгибая кверху свои округлые бедра.

— Пожалуйста, Френсис, — молила она, — пожалуйста, сейчас!

Ботвеллу хотелось растянуть наслаждение, но сколь ни жаждала его сейчас Катриона, собственное желание было еще большим. Рукой он ласкал ее лицо.

— Хорошо, любовь моя, — прошептал Френсис Катрионе на ухо и глубоко вонзился в нее, получив почти равное удовольствие от обладания ею и от долгого трепетного вздоха, который, казалось, пронесся по всему ее телу.

После этих долгих лет она снова обрела себя! Затерянная в прекрасном серебристо-зеленом мире, где-то между сознанием и беспамятством, Катриона, довольная, бормотала, а его жесткий член нагонял на нее одну волну блаженства за другой. И наслаждение не прекратилось даже тогда, когда жесткость спала, оставив в ней его семя. Френсис притянул ее к себе и поцеловал.

Она, ничего не произнесла, но все за нее сказали ее прекрасные глаза, и Ботвелл улыбнулся счастливой улыбкой.

— Нежная Кат, — прошептал он. — Мой любимый противник, моя дражайшая любовь. Теперь все в порядке, милая. Все в порядке. Мы наконец-то дома.

47

Небольшая церковь Санта-Мария-дель-Маре считалась модным храмом и посещалась знатными и богатыми людьми, жившими в окрестностях Амальфи. В четвертое воскресенье апреля 1597 года граф и графиня Ботвелл присутствовали на полуденной мессе. Позже, выходя вместе с супругом на улицу, Катриона заметила изысканно одетую и очень красивую даму, стоявшую прямо перед ними.

И женское чутье, и легкое пожатие руки Френсиса подсказали графине, что это бывшая его любовница.

И прежде чем Ботвелл успел заговорить, раздался знакомый ему грудной голос:

— Так, Франсиско! Это и есть твоя новая шлюха!

На площади сразу же воцарилось молчание, и все головы повернулись, чтобы посмотреть на предстоящую схватку.

Катриона замерла. Глаза Ботвелла обратились в синий лед. Однако, ничем не выдавая волнения, он тепло приветствовал Альфредо, графа ди Ликоза, и со светской изысканностью произнес:

— Фредо, разреши представить тебе мою жену, Катерину Марию, графиню Ботвелл. Епископ Паскуале обвенчал нас пять дней назад.

— И более прекрасной и лучезарной невесты, мне кажется, я никогда не видел, — заметил священник, подтверждая слова графа.

Граф ди Ликоза склонился над рукой Катрионы.

— Графиня, я счастлив познакомиться с вами. — Его голубые глаза весело сверкнули.

На мгновение уголки рта у Катрионы приподнялись, и она прошептала ответную любезность. А затем, неспешно и тщательно, словно граблями, прошлась взором по Анджеле ди Ликоза, которая жадно пожирала ее своими огненными черными глазами. Наконец Катриона подняла глаза к мужу и протянула:

— Знаешь, дорогой, она что-то не дотягивает до твоей обычной мерки…

Анджела в ярости шагнула вперед и угрожающе вскинула руку. Но Кат, не моргнув глазом, поймала ее за запястье.

— Только попробуйте, мадам, и вам придется доживать свой век без руки, — прошептала она, — и раз уж мы ведем такую беседу, то разрешите предостеречь вас.

Забудьте Френсиса. Вам его больше не видать.

Она отпустила запястье Анджелы. Морщась, та принялась его потирать.

— Почему же тогда вы предостерегаете?

— Потому что я вижу, что вы из тех глупых женщин, которые упорствуют, если их гордость уязвлена. Вспомните, он покинул ваш дом, услышав только одно мое имя. В ту же ночь мы стали мужем и женой. Не ставьте нас в неловкое положение, равно как и свою семью. Меня с Френсисом связывает больше, чем вы даже можете себе вообразить.

Катриока повернулась к сопернице спиной.

Взяв мужа под руку, она гордо удалилась, на ходу принимая поздравления и добрые пожелания знатных соседей, обрадованных, что графиня ди Ликоза получила щелчок по носу.

Альфредо усмехнулся.

— Вот уж не думал, дорогая, дожить до того дня, когда тебя обставят.

— Тихо, ты, змея! — закричала Анджела в ярости. — Я убью ее! Нет! Это окажется слишком легкой карой!

Она у меня станет страдать! Неспешно, медленно! И она у меня еще пожалеет, что жива!

Граф ди Ликоза, улыбаясь друзьям и соседям, затащил разъяренную жену в карету.

— Ты ничего не сделаешь, Анджела! Понимаешь? Ничего! Инквизиция и так уже посматривает в твою сторону.

— Пускай! — огрызнулась та. — Все равно они ничего не докажут!

— А им и не надо ничего доказывать! Достаточно просто намека на подозрение. Посмотри правде в глаза, дорогая. Франсиско развлекался с тобой, равно как и ты с ним. Этот мужчина, без сомнения, глубоко любит свою жену. Ради Бога! Я не хочу иметь лорда Ботвелла своим врагом, и если мне придется выбирать между ним и тобой, то я выберу его. По крайней мере ему можно доверять.

Однако Анджела ди Ликоза никак не могла избавиться от мыслей о прелестной шотландке. Графиня Ботвелл, видимо, была на несколько лет старше ее, однако на свои годы не выглядела. Не пользовалась белилами и румянами: безупречная кожа имела естественный живой цвет.

Тело тоже казалось молодым и упругим. Анджела с упоением воображала, как это прекрасное лицо и соблазнительное тело изрежут шрамы, какой уродкой станет соперница. Будет ли Франсиско и тогда любить эту женщину? Ответ прозвучал в ее голове громко и отчетливо: «Да. Будет!»

Она видела, как Ботвелл смотрел на свою жену. На нее, Анджелу, он так не смотрел никогда. И вообще Франсиско никогда по-настоящему на нее не смотрел.

Впервые согласившись признать эту болезненную правду, графиня ди Ликоза возмутилась еще больше.

Все последующие недели желание отомстить у Анджелы только росло. Казалось, всякая знатная семья в округе желала устроить прием для молодоженов, и они с Альфредо всегда оказывались среди приглашенных. Не пойти было немыслимо. А графиня Ботвелл быстро стала любимицей и мужчин, и женщин. Ее хвалили за красоту, за очарование, за острый ум. Лорд Ботвелл всегдашний гуляка — не отходил от своей жены ни на шаг, и обожающие взгляды, которыми они обменивались, уже просто вошли в пословицу.

Именно взаимная привязанность супругов навела Анджелу на мысль о совершении мести. В последние недели она узнала, что лорд Ботвелл и его жена любят друг друга уже много лет, но по разным причинам до самого недавнего времени пребывали в разлуке. Наконец-то соединившись, они испытывали огромное счастье.

Графиня ди Ликоза решила навсегда разлучить Катриону с Ботвеллом. Сначала она подумывала, не устроить ли убийство кого-нибудь из них — предпочтительнее женщины. Однако палец подозрения укажет прямо на нее, Анджелу, и поэтому она отбросила подобную мысль.

К тому же боль разлуки окажется куда сильнее, если обоих оставить в живых. Вот когда прекрасная графиня Ботвелл будет вынуждена отдаться другому мужчине, а муж узнает, но будет не в силах спасти ее, — тогда-то оба и испытают невыносимые страдания. Анджеле казалось, что ее замысел не имеет никаких изъянов. Никому и в голову не придет заподозрить графиню ди Ликоза. Дело в том, что ее старший брат еще в восемнадцатилетнем возрасте попал в плен к туркам. Когда он уходил в море, горя решимостью биться с османскими пиратами, мать-турчанка ему сказала: